Конференция «по черкесскому вопросу», прошедшая во второй половине марта в Тбилиси, вызвала споры о том, насколько активно будет Грузия использовать черкесский фактор в борьбе против России на Северном Кавказе. Гораздо меньше обсуждался другой вопрос: а в какой мере само черкесское движение готово подыгрывать в этом Саакашвили? Здесь, если посмотреть внимательно, можно увидеть весьма любопытные вещи.

Рассказывают, что в кабинетах некоторых федеральных чиновников, в том числе не занимающихся непосредственно Татарстаном, можно увидеть серьезные книги о прошлом и настоящем татарского народа. Это не просто для чтения на досуге: в российской власти всегда было понимание, что от взаимоотношений центра с Казанью во многом зависит политическая стабильность в стране.

Теперь, похоже, в высоких кабинетах могут появиться книги о черкесах. И опять дело будет не в этнографическом интересе. Черкесская тема имеет самое прямое отношение к Олимпиаде в Сочи. Сразу после решения о месте проведения Олимпиады представители черкесской общественности напомнили, что планируемое действо пройдет «на исторической земле черкесов». Фактор Сочи оживил черкесское движение, тень которого неминуемо будет присутствовать в олимпийских делах. В таких условиях напряженное внимание к проблемам этого народа со стороны федерального центра обеспечено.

На самой конференции в Тбилиси, потребовавшей от Грузии признать «геноцид черкесов» во время Кавказской войны 19 века, а от Международного олимпийского комитета — отменить или перенести сочинскую олимпиаду, черкесов с Северного Кавказа почти не было. Те, кто все же приехал, относятся скорее к категории журналистов и наблюдателей, чем общественных деятелей. Наиболее видные представители «коренной» национальности, посетившие Тбилиси, постоянно живут за границей. Это либо потомки диаспоры, либо эмигранты «новой волны», покинувшие родину в последние годы и надевающие традиционную черкесскую одежду при получении американских журналистских премий.

Но подготовка к конференции шла и в северокавказских республиках. Здесь не обошлось без интересных коллизий. Например, в Кабардино-Балкарии приглашение получили лидеры двух местных кабардинских (черкесских) организаций, известных своей критикой республиканских властей. Один из них не поехал в Тбилиси, объяснив это тем, что как ветеран грузино-абхазской войны, воевавший, как и все кабардинские добровольцы, на стороне абхазов, ехать в Грузию не считает возможным. Второй до последнего момента собирался ехать и даже подготовил для конференции и распространил в интернете доклад — но в итоге тоже остался дома. В докладе речь шла о событиях Кавказской войны и о необходимости признать «геноцид черкесов», но одновременно критиковалась и республиканская власть за то, что, с точки зрения автора, мало учитывает черкесские интересы. Обычно такие заявления этих же оппозиционных общественников перепечатывают местные СМИ, критически настроенные к власти и спонсируемыми местными бизнес-магнатами с политическими амбициями. Но на этот раз перепечатки не было. Видимо, решили слишком не «светить» связь с тбилисскими мероприятиями: сочли, что в нынешней России она может иметь не лучшие имиджевые последствия, а ведь общественники еще могут пригодиться в будущем.

Однако наиболее интересно было наблюдать за тем, как черкесские движения в разных регионах Северного Кавказа реагировали на тбилисскую конференцию после ее окончания. В Кабардино-Балкарии Координационный совет черкесских (адыгских) общественных организаций, объединяющий значительную часть кабардинского «политикума», официально осудил конференцию, заявив, что не дело Грузии — заниматься проблемами черкесов. Из Адыгеи в основном шли комментарии о том, что «геноцид все же лучше признать». Наконец, черкесские общественники Карачаево-Черкесии предпочли не высказаться про конференцию вовсе.

Откуда такие различия между регионами? Самое привычное для сегодняшнего Кавказа объяснение состояло бы в следующем: «нужную» реакцию дали те, чьи спонсоры не заинтересованы в предательстве российских внешнеполитических интересов и в союзах с враждебными странами. Однако на сей раз такое объяснение не проходит. Хорошо известно, что в той же Карачаево-Черкесии черкесских активистов активно поддерживают — по крайней мере, политически — самые «пророссийские» бизнесмены, а также черкесские чиновники, работающие на высоких должностях в Москве. И все равно в этой республике готовых критиковать инициативу Грузии не нашлось.

Более правдоподобное объяснение никак не связано с реальными или мнимыми спонсорами. Власти Кабардино-Балкарии — и при прошлом президенте Валерии Кокове, и при нынешнем главе региона Арсене Канокове — накопили непростую историю диалога с черкесскими организациями, главный итог которой состоит в том, что диалог идет. Большинство общественных организаций и движений, которые входят в Координационный совет, осудивший тбилисские действия, одновременно имеют своих представителей в согласительной комиссии, созданной в республике в 2009 году для решения земельных вопросов. Как теперь видно, политическая предсказуемость и безусловное уважение к российским интересам обеспечиваются не кнутом и не пряником, а способностью влиять на государственные решения, хотя бы в масштабе своего региона.

Если же национальные движения пребывают в политическом вакууме и отрезаны у себя дома от любых решения любых серьезных вопросов, им естественно искать поддержки извне и вступать в союзы «на стороне», в том числе и самые рискованные. Именно поэтому сегодня на Северном Кавказе существуют две черкесские «колонны». Различия между черкесскими национальными деятелями оказались глубже, чем предполагали эксперты, и, может быть, глубже, чем сами они сознают. В этом плане Саакашвили оказался полезен: его мероприятие высветило этот факт, который федеральный центр не может не учитывать.